Живи. Играй.
Мне сейчас вспомнилось кое-что из Ростова и подумалось, что впечатления надо собирать спустя определенное время после поездки, потому как первые будут иными.
Это поначалу ты оглушен неизвестной местностью, смущен толчеей и пробками на дорогах в непонятных направлениях и чувствуешь себя несколько неуютно с неформатными личностями в общественном транспорте. А потом на смену этим воспоминаниям приходят другие...
Как рядом мерял шагами неширокий тротуар парень в куртке нараспашку - а было ведь зябко - и производил на прохожих впечатление сумасшедшего blue-tooth`ом и эмоциональным общением самим с собой. А мы сидели на деревянной скамейке на Б. Садовой, я крошила ореховые трубочки и наблюдала за первыми сумерками, за снующими машинами возле ГУВД и загадочными передвижениями двух постовых. Почему-то мечталось о снеге, летящем к земле в свете фонаря. Сейчас даже не вспомнится, что привело нас к тому месту - кажется, это был последний вечер в Ростове, - ниже нас проспект уходил к набережной, которую так и не довелось увидеть в солнечном свете, лишь в тяжелых тучах над горизонтом и с темно-серыми водами Дона, - а мы бродили полдня по городу, не пропуская ни одного книжного магазина, бесцельно, увлеченно и устало и искали отдых на неприметной скамье.
А еще что-то от жизненного, настоящего и близкого осталось в нехитрых лабиринтах "Горизонта" - с тем длинным и узким хрустящим батоном, щедро обсыпанным кунжутом, от которого отщипываешь потихоньку пахнущие свежим хлебом кусочки и кормишь друг друга, и ловишь искорки улыбки в глазах, и жмуришься от тепла, потому что хорошо и тепло - вот сейчас, в этот момент.
Когда едешь в незнакомый город и готовишься жить с хозяйкой, предубеждение и настороженность, подкрепленные опытом прошлого, рисуют не самые радостные картины. А потом хозяйка оказывается на проверку не такой уж "хозяйкой", а всего лишь усталой женщиной средних лет с балбесом-подростком сыном, который аутично смотрит мультфильмы и не реагирует на раздражители извне. И один из вечеров вдруг превращается в трагикомедию со скорой, милицией и газетной заметкой о произошедшем, а ты и наблюдатель, и участник, и, в принципе, совсем не при чем, - но почему-то твое имя уже вписывают в протокол допроса свидетеля.
Есть люди, у которых вся жизнь нараспашку, и будь вы знакомы хоть неделю или две, ты уже в курсе всех событий. Так и здесь.
Гостевой диван был поломан, а хозяйка скорее всего была с юмором. Иначе зачем бы она подложила лист железа в конструкцию дивана, - ну не затем же, право слово, чтобы он упал среди ночи с офигительными спецэффектами и перебудил весь дом?
И сколько подобных курьезов случилось, а забылось еще больше за такой недолгий срок...
А самое трогательное воспоминание - это когда неосознанно носом в теплые губы, находишь - утыкаешься - и спишь...
Это поначалу ты оглушен неизвестной местностью, смущен толчеей и пробками на дорогах в непонятных направлениях и чувствуешь себя несколько неуютно с неформатными личностями в общественном транспорте. А потом на смену этим воспоминаниям приходят другие...
Как рядом мерял шагами неширокий тротуар парень в куртке нараспашку - а было ведь зябко - и производил на прохожих впечатление сумасшедшего blue-tooth`ом и эмоциональным общением самим с собой. А мы сидели на деревянной скамейке на Б. Садовой, я крошила ореховые трубочки и наблюдала за первыми сумерками, за снующими машинами возле ГУВД и загадочными передвижениями двух постовых. Почему-то мечталось о снеге, летящем к земле в свете фонаря. Сейчас даже не вспомнится, что привело нас к тому месту - кажется, это был последний вечер в Ростове, - ниже нас проспект уходил к набережной, которую так и не довелось увидеть в солнечном свете, лишь в тяжелых тучах над горизонтом и с темно-серыми водами Дона, - а мы бродили полдня по городу, не пропуская ни одного книжного магазина, бесцельно, увлеченно и устало и искали отдых на неприметной скамье.
А еще что-то от жизненного, настоящего и близкого осталось в нехитрых лабиринтах "Горизонта" - с тем длинным и узким хрустящим батоном, щедро обсыпанным кунжутом, от которого отщипываешь потихоньку пахнущие свежим хлебом кусочки и кормишь друг друга, и ловишь искорки улыбки в глазах, и жмуришься от тепла, потому что хорошо и тепло - вот сейчас, в этот момент.
Когда едешь в незнакомый город и готовишься жить с хозяйкой, предубеждение и настороженность, подкрепленные опытом прошлого, рисуют не самые радостные картины. А потом хозяйка оказывается на проверку не такой уж "хозяйкой", а всего лишь усталой женщиной средних лет с балбесом-подростком сыном, который аутично смотрит мультфильмы и не реагирует на раздражители извне. И один из вечеров вдруг превращается в трагикомедию со скорой, милицией и газетной заметкой о произошедшем, а ты и наблюдатель, и участник, и, в принципе, совсем не при чем, - но почему-то твое имя уже вписывают в протокол допроса свидетеля.
Есть люди, у которых вся жизнь нараспашку, и будь вы знакомы хоть неделю или две, ты уже в курсе всех событий. Так и здесь.
Гостевой диван был поломан, а хозяйка скорее всего была с юмором. Иначе зачем бы она подложила лист железа в конструкцию дивана, - ну не затем же, право слово, чтобы он упал среди ночи с офигительными спецэффектами и перебудил весь дом?
И сколько подобных курьезов случилось, а забылось еще больше за такой недолгий срок...
А самое трогательное воспоминание - это когда неосознанно носом в теплые губы, находишь - утыкаешься - и спишь...