Мне достаточно в этой жизни электричек, чтобы тут же, сию минуту и не сходя с места стать мизантропом. Даже если собрать в кучу маршрутки, очереди, соседей, телевидение, интернет, бабок на лавочке, излишне ароматизированных мужчин и хамло - они не составят конкуренции электричкам. Ну разве что чуть-чуть и утром в понедельник.
читать дальшеКогда напротив тебя садится бухарь по жизни, жалуется на бескультурье молодежи и собственных детей в частности и, брызгая на тебя слюной, требует к себе уважения, то хочется дать ему не уважения, а в красную бухую рожу. Той пивной бутылкой, которую он через пять минут выкинет в окно.
Когда рядом с тобой, в полупустой электричке садится в притирочку сто пятьдесят килограмм живого веса - и это только жир, трется потной вонючей ляжкой о твое бедро, то становится жарче в пять раз. Я не балерина и тоже в жару розами не пахну, но я хотя бы моюсь два раза в день. И мне очень тяжко ехать рядом с ней. Хочется немедленно встать, выйти и насосать себе красненькую машинку, желательно пежо. И пусть будут вслед презрительно фукать "насосала!". Я переживу. Потому что несправедливо. Тут всю жизнь сосешь, сосешь, а толку - даже на колесо от велосипеда не хватит. Так какая разница, что тебе говорят в спину, если ты едешь в вишневом 407-м пежо. Я умею с проглотом, если что. Но машинку вперед.
И вот знаете, вот это "сла-а-адкие кукурузные па-а-алочки", заглушающее даже грохот колес - это невыносимо. Хочется поймать продавца и пихать, пихать, пихать в него эти палки, пока не кончится мешок. Но они же, сцуки, верткие, хрен догонишь. Хуже них только торговки с клетчатыми сумками: "пирожки, беляши, чебуреки!". И видно по тетке, что у нее эти беляши на завтрак, обед и ужин, и она мучается, бедная, но ей приходится за всеми доедать. Чтобы не пропадало. Ей бы свинью предложить завести, да она ж испугается: "что, и за ней доедать?!".
И плывет по вагону тошнотворный запах беляшей и чеснока, капает на пол жир и мясной сок, а они все едят и чавкают, икают и едят, и что-то кричат друг другу, размахивая руками, и брыжжат слюной.
Какие же они все милые, эти люди, когда меня рядом с ними нет.