Будет сумбурно, потому как глаза закрываются и вообще нахрен ложиться ближе к двум, нахрен Топгир.
Но.
Всю мою жизнь Харьков настолько же русскоязычный, насколько пригород говорит на мові или на суржике. Максимум какое языковое притеснение в нем можно было встретить - это удивленный взгляд в сторону тех, кто говорит по-украински, или шепот в сторону бабушки - "бабуля, давай по-русски, мы ж в городе". То есть единственное негласное языковое деление - это "городские" и "пригородние".
Это совсем не означает, что большинство городских, имея украинский паспорт, но говоря по-русски, ассоциировали себя с россиянами или хотели вхождения области в Россию. То есть этот вопрос вообще не стоял, и никто его всерьез не воспринимал.
Да, в отличие от западных областей, у нас было очень низкое национальное самосознание. Мы не гордились тем, что мы украинцы. Мы не гордились страной, не пели гимны, "соловйина мова, ненька, хати, лани, Франко та Шевченко" находились в параллельной реальности. Мы бы может и хотели, но для этого не хватало веры. Если коротко, то - веры в то что болото, в котором мы живем, когда-нибудь высохнет и на его месте появятся соловьи и ланы.
Может быть, поэтому многие восприняли Майдан как надежду, как возможность перемен. Может быть, поэтому объединились даже ультрасы. Мы вдруг начали ощущать свою национальную принадлежность. По городу пошли многотысячные майданные шествия. В противовес собирался менее численный антимайдан, геповские проститушки и жилинский "оплот", и их нападения с битами и арматурой на расходящийся Майдан каждый раз заканчивались жертвами и кровью.
После того как случился "крымнаш", мы с удивлением начали слышать от России слова о защите русскоязычного населения юго-восточных областей Украины. То есть была приблизительно царевская реакция на вопрос о второй мировой войне: "Что?..". Кого защищать? От кого? Кого-то угнетают?
И вдруг, как в плохой сказке, откуда ни возьмись на главной площади появились митинги с триколорами и призывами "Россия, спаси". Непонятные люди с георгиевскими лентами захватили ХОГА. Объявили свою непонятную республику. Через несколько дней, будучи выкуренными Гепой из здании ХОГА, непонятные триста человек собрались у Ленина и выбрали "народного мэра". "Что?..", - опять подумали мы.
На данный момент пророссийская чума захватила Луганск и Донецк. Нашего Кернеса, каким бы он ни был плохим, но не сдавшего Харьков, - с помощью снайпера устранили.
Ощущение, будто находишься в дешевом театре абсурда, не покидает.