Насущное диетическое

Я в последнее время очень пугаюсь, когда вижу яйца по 35руб/7 грн, подсолнечное масло по 50-60руб/10-12 грн и прочие радости жизни, взлетевшие в цене на 30-50%. Вот прихожу в магазин и прямо таки пугаюсь, особенно когда цены в рублях вижу. В них всегда еще дороже и толще кажется, как в чужой руке.
Очень, понимаете ли, напрягает мою и без того нестабильную психику, как незаметно подкрался этот сами-знаете-кто. Вот, думаю, приду однажды в магазин, а там красная икра дешевле маргарина. И подсолнечное масло в пипетках.
А недавно я зашла в аптеку и обрадовалась. Теперь часто туда наведываюсь - за поправкой душевного здоровья и какой-никакой, но стабильностью. Там по прежним ценам нафтизин, горчичники и касторка. Морально готовлюсь к переходу. Тем и живем.

---

Ищут пожарные, ищет милиция...

Из объявления о розыске

ОУР ОВД по г. N-ску устанавливается местонахождение гражданина Х, который ушел из дома и до настоящего времени не вернулся.
Его приметы: на вид 50 лет, рост 170 см, худощавого телосложения, волосы отсутствуют, нос средний (переносица перебита), на левой щеке шрам в виде буквы М.

Особые приметы: на шее татуировка в виде цепочки с крестом, на плечах - в виде погон, на животе - в виде черта, на левой руке, на фалангах пальцев, - "ПАПА", на обеих лодыжках - в виде кандалов.

Очень страдают соседи.
Мне вот интересно, по своим, блатным законам кем он был-то, с такими татуировками?

---

Ремонт подкрался незаметно

В зависимости от того, ложат плитку или кладут,
цены прыгают от 10 до 50 долларов за метр ©.

На меня со скоростью асфальтного катка и столь же неотвратимо надвигается Эра глобального ремонта. Бывалые люди говорят, что один ремонт равен семи переездам, поэтому я еще не напрягаюсь, но уже готовлюсь нервничать. Мысль о глобальном ремонте не дает мне спокойно жить: с этой песней я засыпаю, с этой песней я утром встаю. Во сне же я подбираю краску и замеряю уровень плитки.

По утрам из-под плинтуса ко мне возвращается мозг. Уныло озирается в разоренной черепной коробке, пинает оставшиеся после ночи рулоны обоев и пластик и трагически восклицает "ремонт? реемооонт?! да идите вы в пень!". Когда-нибудь мы с ним снова подружимся и на брудершафт споем "в стенах не четырех, но белых", сделав гимном окончания ремонта.

Мой мужчина, заняв позицию моего мозга, тоже с трудом понимает, зачем мне ремонт. Зато он просто кладезь опыта, важных советов и наставлений. Наставления обычно заканчиваются следующим диалогом:
- Ну ты же не собираешься сама класть плитку?
- Я должна хотя бы попробовать! - восклицаю я и тут же понимаю, что неуверенность в глазах меня выдает.
- Ты сможешь, я верю, но зачем сама?
- Я должна хотя бы попробовать! - упрямо повторяю я.
- Ну, хорошо, попробуешь. Приклеишь одну плитку - криво, приклеишь вторую - криво. Приклеишь третью - а она отвалится. Ты сядешь и расплачешься.
Вот как с такими железными аргументами спорить можно?

Кстати, дорогие товарищи харьковчане, скажите мне, неместной, где у нас за последний год открылись замечательные строительные супермаркеты?

---

Велик и могуч

Мне сегодня одной фразой взорвало и напрочь вынесло мозг. Теперь он бесхозно ютится под плинтусом, жалобно оттуда поскуливает и отказывается возвращаться назад.
"В стенах не четырех, но белых я целовала твою шею" ©
Я весь день пытаюсь понять, как это - в стенах не четырех, но белых, но у меня вслед за корой головного мозга грозится уйти и его древесина.
Кажется, это из серии "автор благодарит алфавит за любезно предоставленные буквы".

---

Легенда о Черном Блогере.

В одном далеком городе, в небольшой полутемной комнате, сидели вокруг сервера несчастные администраторы и тоскливо смотрели в монитор.

- Ну, че делать будем? - безнадежно спросил Большое Ухо.
- А хз, начальник, - неопределенно махнул рукой админ и налил себе новые 400 капель валерьянки. - Может, само рассосется?
- Пятьсот комментов за три часа! Стада недовольных! Толпы доверчивых, уже сменивших пароли! И ты говоришь, что все рассосется?!
В углу жалобно завозились:
- Да я его! Да я..!
- Молчи, Аматор! Ты уже сделал свое черное дело.
- Ей-богу, капли в рот не брал...
Большое Ухо угрожающе посмотрел на собравшихся:
- Последний раз спрашиваю: где база паролей? Молчите?.. Кто видел в последний раз? В какую черную дыру через пень она могла провалиться?!
И тихо добавил:
- Пытать, сцуко, буду. Той самой паленой водкой, которой вы периодически травитесь. Давайте, рассказывайте заново, как было дело...

Тем временем приближалась ночь. Все тише возмущался @народ, все меньше становилось пользователей. И ровно в двенадцать ноль-ноль появилась привычная глазу надпись: "Уважаемые пользователи! По техническим причинам сайт временно недоступен..."

- О! Это еще что такое? - удивился Большое Ухо.
В комнате повисло напряженное ожидание.

И никто из пользователей и администраторов не знал и даже не подозревал, что по лабиринту кодов дневников неприкаяно ходит Потеряный Пользователь. Время от времени он возвращался к кнопке "выход" на стеклянной двери меню и безуспешно пинал ее ногами, но ничего не происходило. Он был заперт изнутри и Сеть его не выпускала. Он стал заложником блогов.

Никто не знал, как долгими часами он ходил по дневникам своих избранных и постоянных читателей, по случайным дневникам и техподдержке - и просил о помощи. Никто не видел, как методично и настойчиво он перебирал тысячи узнанных им паролей в надежде найти тот единственный, что выпустит его в реальный мир. И никто, конечно, не слышал, как проклинал он мир и Билла Гейтса, звал маму и администратора, просил покоя и красную кнопку ядерного взрыва.

Только на утро, когда дневники заработали, а база паролей вернулась где и была, некоторые пользователи обнаружили в своих дневниках непонятные записи "Помогите мне!!" и "Я ненарочно!!". И подпись ниже: потерявшийся пользователь.

Так родилась легенда о Черном Блогере.
Ходят слухи, что пока не найдет он покоя и не выберется на свободу, дневникам не жить без глюков и без "временных технических неполадок".

@темы: Рукоблудие

---

Кленовый лист

- Раз. Два. Три… Смотри-ка, получилось! Раз-два-три!

Расставшись с веткой, большой ярко-желтый кленовый лист на несколько секунд взмыл до окон пятого этажа и медленно закружил вниз.

- Раз-два-три! Знакомый четвертый этаж. Здравствуй, кошка! Ты все так же сидишь на подоконнике, спрятав хвост за занавеской. Смотри, я лечу! Со мной ветер, подо мной земля - я парю, раскинув лапы. И не привязан больше ни к чему. А что есть у тебя, кроме серых недосягаемых голубей и широкого подоконника? Полетели со мной, я научу, я подарю тебе весь мир! Давай, раз-два-три!

- Твой мир закончится в сточной канаве под дождем. Что интересного в сточной канаве? У меня же останутся тысячи таких как ты - желтых, наивных, смешных или грустных. И миска с едой каждый день. Скрип ключа в дверях и теплые руки хозяина. Разве он сможет жить без меня?..

Прощай, кошка.
Меня ждет третий этаж.

- Привет, малыш! Смотри, я лечу! Раз-два-три! Я так долго наблюдал за тобой с ветки. Ты любишь сказки и маму с папой и совсем не любишь кашу. Знаешь, вы очень похожи с той кошкой, что живет над тобой. Она так же сердится и плачет, когда остается одна. Хочешь, я останусь с тобой? Поверь, я смогу, долечу, распластаюсь лапами по стеклу. Раз-два-три! Ветер мой друг, он поможет. Хочешь, я буду твоим другом? Ты только открой окно…

- Мама, там листик! Листик за окном! Ему холодно, давай его впустим!
- Кушай кашку, сынок. А вечером мы пойдем с тобой в парк, и у тебя будет много других красивых листьев.

Прощай, малыш.
Я лечу на второй этаж.

- Темное окно. Ни кошек, ни детей, лишь тишина. Раз-два-три… Уснули все, что ли? Смотрите, ведь я же лечу! Раз! Два! Три! Ветер, почему они не слышат меня? Ведь это же здорово: оторваться от ветки и лететь, лететь!

- Им не дано.

- Но почему они не замечают меня?

- Им некогда. Они спешат.

- Неужели никому не нужен мой полет?..

- Нужен. Детям. Романтикам. Влюбленным. Но листьев намного больше, чем их.

Раз… Два… Три… На зеленой траве красиво и мягко. А до сточной канавы еще далеко. Ты не неси меня к ней, ветер, - что интересного в сточной канаве?

И может быть кто-нибудь меня здесь еще найдет.

@темы: Рукоблудие

---

Кум до кумы

На прошлой неделе крестнице исполнилось два года. В субботу собрались по-семейному и тихо отпраздновали. Можно сказать, без эксцессов - если не считать чем-то выдающимся бабушку, изображавшую паровоз и навернувшуюся под стол пошедшую под откос с табуретки.
Так день рождения и останется в памяти как "тот раз, помнишь, когда бабушка со стула упала? И кум еще икал!". Кум и правда весь вечер икал по-страшному - видно, нервы слабые и впечатлительный оказался.

В пол-двенадцатого уложили малую спать и собрались с кумовьями на кухне. На улице дождь льет, надо бы такси вызвать, а под это занятие новости последние заодно обсудить да пообщаться.

- Я свое дело открывать хочу, - делится кум. - Это раньше опасно было, "крыша" нужна и все такое, денег немеряно платить, а сейчас можно не бояться. Никто с тебя лишней копейки не возьмет.
- Правильно, - говорю, - сейчас крыша национализировалась. Пожарники, налоговая, менты, санэпидемстанция - куда браткам за государственникам угнаться? Конкуренции не выдержали, сдулись.
- Так это же здорово! - радуется кум. - Я вот план составлю, один раз за него заплачу и больше с меня никто ничего не потребует!
Смотрю на него, диву даюсь:
- Что-то излишняя наивность для двадцати шести лет. Вот смотри: после открытия прийдет к тебе добрый дядя пожарник, осмотрит недремлющим оком помещение и потребует денежку.
- А я ему план покажу, им же одобренный!
- Он этот план в трубочку свернет и сам знаешь куда засунет. Ему кушать надо, что ж он, козел что ли, план жевать?
- Но ведь план будет им одобрен! И я ему ничего не дам!
- Детский сад, - говорю, - вторая группа.
Даже жалко стало.

Обиделся, надулся. Сидит, исподлобья смотрит и чувствуется, что не переубедила, так и верит в святую силу плана, почище осинового кола упырей отгоняющего.
Увидел вдруг кум, как я телефон из сумки достаю и обрадовался:

- А Бенки с Сименсом - херня!
Подумал немного и добавил:
- И сервисных центров у них уже нет! И кнопки у Мотороллы спижжены!

-Ты, - говорю, - не расстраивайся так, кум. Вот откроешь свое дело, получишь план и покажешь пожарникам, где раки зимуют. Будет еще на ком зло срывать.

А такси мы тогда полтора часа вызывали. Но это уже совсем другая история.

---

*

Я - женщина!

Я умею собирать эти долбаные журнальные столики!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кольца - зло. Мучительно стыдно за бездарно прожитые три пары колготок за два дня. Это во-первых.
Во-вторых, я забыла алфавит и клавиатуру, но приобрела новые впечатления. С одним из этого надо что-то делать.
И в третьих, у меня день х, и это "икс", а не то что можно подумать. То есть сегодня должно состояться собеседование. Наверно. Во всяком случае, я надеюсь. Поэтому у меня всего один вопрос: дорогая Татьяна Батьковна, а можно хоть раз в жизни прийти на собеседование не с бодуна?

---

'Мои' люди.

А вообще я очень, да, очень люблю, когда встречается "мой" человек. И когда с "моим" чувством юмора, тоже люблю. И когда "мое" - в глубине и неуловимо, но все равно чувствуется. Люблю не той глубокой и слепой любовью, как родных и близких, а той наблюдательной, со стороны, без "надо-должна-буду". Люблю той любовью, в которой себе можно позволить разочаровываться, но в принципе не получится, потому что близко никогда не подойдешь и иллюзия "своего" не нарушится. И это даже не любовь, это очарование, неуловимая гордость и радость за правильные выходы в жизненных пассажах, за удачные фразы и улыбку к месту.

Я люблю замечать "своих" в самых неожиданных местах. Мне от них ничего не нужно, достаточно взгляда, смеха, осознания, что они есть, они рядом с тобой, они - один из способов борьбы с мнимым одиночеством. Они такие разные, но пересекаются в главных чертах. И чем хуже их дела, тем сильнее сцепляются зубы, тем больше упрямства и дальше дорога, пробитая лбом. Тем больше юмора, который однажды, возможно, станет цинизмом, но сейчас, вот здесь, и здесь, это еще юмор, и он очень нужен, потому что если всерьез, то можно запросто свихнуться. У них терпение до последнего, но после одной лишней капли начинается потоп, они по умолчанию доброжелательны, но скорее индифферентны. Они - наблюдатели, и одновременно деятели, если знать где нажать и зацепить. Они сегодня любят людей, просто потому что им хорошо, а завтра ненавидят весь мир и прячут чувства поглубже. Они разные и совершенно не похожи друг на друга, и все "мои" люди никогда не станут "своими" между собой.

Я пытаюсь рассказать, но разве можно на пальцах объяснить, кто такие "мои" люди, если их просто чувствуешь, их мало, но они тебя выхватывают взглядом из толпы, и эти несколько секунд глаза в глаза не как вежливо-отстраненное "здравствуйте. всё живете?", а как старо-доброе "привет. все будет хорошо".
Я знаю, что у каждого есть свои "свои" люди, и боюсь тех, у кого их нет.

*

И еще я знаю, что когда "мои" люди добровольно, вот как я сейчас, идут в бродячие неприкаянные философы, то их лучше из жалости пристрелить.

---

Топ-16

Фразы, которые обычно не заканчивались добром.

Сладкий виноград, деточка! Попробуй - от одной ягодки ничего не будет.

А пиво с водкой и правда не страшно?

У меня на краску аллергия. Да крашу я, крашу!

Ой, какая миленькая собачонка!.. Фу! Фу, твойумать!

Вам не кажется, что коньяк подозрительно пахнет?.. Ладно, наливай!

Я думаю, здесь можно срезать путь.

Она сама разбилась.

Ну, на посошок!

Давай ты мне это стеклышко, а я тебе велосипед.

Горько! Горько!

Мне кажется, в полночь будет дополнительный рейс.

А давайте на*бем директора!

Ты только никому не говори.

А колбаса свежая? А почему зеленая?

Я уверена, сегодня безопасный день.

Да ну, срок годности только вчера истек!


Все, воспоминания закончились. Поделитесь своими?

---

Мы вчера в кино были

Коротко о фильме "Ночь живых мертвецов" 3D формат

И сия пучина поглотила их в один момент. В общем, все умерли. ©

Фуфел страшный. Не в том смысле, что страшный, а в том, что фуфел. Я перед показом вместе с 3D очками памперс попросила, но он не понадобился. Единственный щекочущий нервы момент - медленно появляющиеся в углу обзора пальчики, будто за очки заползающие. Изображение двоится, пусть и объемное. В общем, рядом со "Звонком" по хоррору и рядом не стояло. Тема сисек раскрыта. Грознее лопаты оружия нет.

---

В холодильнике мышь повесилась

Кстати. К какой стати - не понятно, ну да ладно. Так вот. Я так чувствую, что мышь уже давно стала моим тотемным животным, пока я об этом не знала.
Была у меня года два с лишним назад запись про в холодильнике мышь повесилась. Тот кто думал, что я шучу и нагло копипиздющу бородатые шутки, тогда не знал, что в моем холодильнике и правда висела мышь. Вот мужчина мой тоже думал, пока однажды не приехал и не увидел.
А мышь, я вам скажу, в морозилке два года провисела! За хвост к полке подвешенная. В общем, это долгая история, почему она там оказалась, а на сегодня долгих историй хватит. Поэтому я буду короче, чем ВВП.

Старый холодильник однажды отправился к своему праотцу, в новом морозилка наводила тоску и пустовала. Вот тогда-то мышь в нем и появилась. Не для слабонервных. А нечего слабонервным в моем холодильнике делать. Просечь, что она ненатуралка, то есть в идеале своем игрушка для кота, было с первого взгляда невозможно. В общем, вскоре о ней забыли, только мама пару раз ойкнула.

А потом мы отуда уехали. И холодильник выключили. А про мышь забыли. Где-то на год. Я что хочу сказать. Мыше пофиг - игрушечная она или настоящая, если она не шевелится и лежит по типу умерла так умерла. И мыше пофиг, где разлагать свои бренные останки с остатками. Поэтому однажды я весь вечер отмывала морозилку от какой-то фигни, утешая себя "жила-была девочка, сама виновата".
Но если вы все-таки захотите повторить мой опыт - а я в вас верю - меняйте мышь хоть раз в год. И не оставляйте без присмотра. А то она, чего доброго, все пельмени сгрызет.

---

По воспоминаниям

Здесь много воспоминаний и большой текст.
Память с годами теряет прошлое, я все меньше помню и просто сохраняю то, что еще могу.

***

У этой улицы было красивое название. Подобно тому, как от города Счастье или от поселка Веселого невольно светлело на душе, так и улица Восьмого марта настраивала на праздничный лад.
Впрочем, улица и сейчас носит это название, и домов на ней все так же по тридцать в каждую сторону, если считать от центрального магазина на перекрестке. Только все больше с годами заброшенных и забытых домов, с заколоченными окнами и поросшими ясенем дворами.

Дому с номером 45 повезло больше, чем его покосившимся соседям, - гордо расправив плечи крыш, он возвышается над ними с высокого фундамента, в нем живут и строятся, пусть и не та семья, что раньше. Остался на месте и кирпичный гараж, и сад, и двор, только исчезли со временем хлев и крольчатник, а покосившийся забор заменил новый и крепкий.
Только широкой, кривоватой, темно-серой от времени лавки на улице не стало. А у двора спилили три вишневых дерева и сливу. Не было смысла жалеть ту сливу новым жильцам, если почти не плодоносила, а вместо вишен получилась добротная стоянка для машин.

Я помню этот дом с тех времен, когда в нем еще жили трое - прабабушка, бабуня и дед. С тех времен, когда добираться нужно было в переполненной электричке, и люди бесновались и давили друг друга в попытке занять места. Дорога из-за жары вместо двучасовой казалась бесконечной, и тем оглушительней после спертого воздуха вагона были впечатления от ветра с полей, запаха лесов и полудикой природы. Единственная в то время заасфальтированная дорога вела вглубь поселка, и к свежести примешивались запахи прелой листвы, курятников и хлева, а мимо кой-каких домов, куда не зарастает народная тропа - самогонки. К обеду пахло свежим хлебом из магазина, пылью и крепким духом борща, в недрах которого обязательно лежала целая курица. Запах рассказывал о многом, и все, что он не мог рассказать о жизни поселка, дополняли глаза.

Наш дом стоял близко к околице и от него всего ничего до широких непаханных полей с травой по пояс летом и глубокими снегами - зимой. Выйдя за околицу, перепрыгнув небольшую канавку, можно было бежать бесконечно, с восторгом, с одуряющим чувством свободы. Так, как можно бегать лишь в детстве.
В другой стороне от дома стоял единственный в поселке магазин - с марлевой занавеской на входе, деревянными полками с хлебом, крупами и печеньем, и огромной бочкой сельди у прилавка. Здесь никогда не было шоколада, и со временем у нас стало незаметным ритуалом привозить несколько плиток для бабуни.

Я почти не помню прабабушки. Еще в моем детстве ее неожиданно разбил инсульт и через несколько лет она умерла. Я только знаю по словам, что это были трудные для семьи годы.

Бабушка была учительницей. Больше всего в приезды я любила лазить в книжном шкафу и перебирать разные книги. Бабуня была красива, старость почти пощадила ее, и вся наша женская линия, - сколько той линии, мама и я - унаследовали ее черты, чтобы в дальнейшем нет-нет и приглядеться и сказать чуть слышно: как же ты похожа сейчас на нее... Но кроме всего остального она была замечательной хозяйкой. И самые светлые воспоминания остались от вечеров всей семьей за казавшимся мне тогда огромным обеденным столом. И мне, как самой младшей, в тарелку с борщом вылавливали из большой кастрюли самое вкусное - пупок, сердце и шейку. По детству ничто иное не может стоять рядом с этим богатством. Разве что большие, с лапоть, вареники - пушистые, ароматные, политые растопленным маслом и пересыпанные золотистым поджаренным луком - с картошкой или капустой, или сметаной и сахаром - с творогом, а в сезон еще были с клубникой и вишней, и рядом в чашке ставили щедро отданный ягодами сироп.
А по утрам, когда ты еще спал и ставни закрыты, чтобы не нарушать твой сон, бабуня тихо двигалась в залитой солнцем горнице, ставя на оладьи опару или замешивая сырники. И во дворе так же негромко что-то мастерил дед.

Дед работал шофером в местном колхозе и на обед приезжал на камазе. Эта высокая дребежжащая машина, до последнего сантиметра пропитанная запахом бензина, с усилием закрывающимися дверьми и низким потолком кабины снится мне до сих пор. Может, потому что два раза мне придавливало пальцы ее тяжелой дверью, но скорее потому, что езда в ней была сродни бегу по тем полям: было что-то бесшабашное и лихое в тряске на кочках и крутых поворотах деревенских улиц. Дед был мне не родным. После войны он вышел из плена и со временем остался в том доме, став вторым отцом моей маме после невернувшего с войны родного. И до самой его старости об этом упоминалось лишь вскользь, но не делалось секрета.

Рядом с домом, за гаражом, колодцем и старой раскидистой антоновкой был большой сад. И несмотря на все запреты не есть немытое, самой вкусной малина была с куста, поутру, еще с росой на крупных ягодах. И у смородины дивно пахли растертые в руках листья, а груша-дичка в самом углу сада одновременно была и едой, и грозным оружием: переспевшая, с темным сочным нутром она вмиг взрывалась тысячами брызг при попадании в цель. И три вишни за двором были не деревьями, а целым наблюдательным пунктом, и ты - капитаном корабля и впередсмотрящим одновременно. Правда, иногда они все-таки превращались в деревья и с них надо было собирать в ведра спелые ягоды.

Во внутреннем дворе находилось большое хозяйство. По вечерам, вернувшись с дедом с полей, мы кормили свежим клевером кроликов и загоняли на насест кур, в кормушке хлева иногда показывались пятаки возившихся поросят, а с чердака пахло сеном. И глубокий погреб с крутыми белыми ступенями, резко ведущими вниз, был не погребом с овощами на самом деле, а таинственным подземельем, куда очень жутко ходить самому, но ты ведь не струсишь, ты взрослый, главное не оглядываться назад.

Иногда мы приезжали к ним с мамой по вечерам, когда во всем поселке отключали свет. Так и осталось в памяти: горница, едва освещенная керосиновой лампой, загадочно движущиеся тени по темным углам и дед за маленьким кухонным столом, спиной к нам, расчленяет на газетке любимую им селедку. И радостное бабунино "ой, приехали!". И разговоры тихие - в темноте почему-то не хочется громко говорить. И среди ночи после самогонки "ба-аабо-о!.. бабо, иды вкрий мене!" и "шоп ты вже провалывся!" - ответом. Я по детству многого не понимала. Не задумывалась, как живется бабуне между нашими нечастыми приездами. Не понимала, как она, такая худенькая и маленькая, могла выдерживать местный вид спорта - тянуть на себе пьяное тело мужика через всю улицу, ведь все бабы в селе раза в два ее толще. Она не хотела только одного: чтобы их похоронили рядом. Говорила: я от него за жизнь натерпелась, хоть на том свете отдохну.

Она умерла, когда мне не было и пятнадцати. Дед прожил один всего лишь полгода.

Дом остался одинок. Из всего, к чему я была привязана, тогда осталась только тоненькая слива за двором. Слива, с которой я вместе росла и с которой мы мерялись каждый год ростом. В один из приездов я поняла, что больше не могу за ней угнаться. В тот год она заплодоносила. В ее плодах не было ценности, они осыпались невостребованные, - важным лишь было найти глазами ориентир с самого начала улицы и в отъезд, прощаясь, прикоснуться к шершавой серой коре.

В этом маленьком поселке моими остались лишь десять квадратных метров и три памятника. Три фотографии, с которых смотрят прабабушка, бабуня и дед. И эти воспоминания по основным пунктирам.

---

Круто ты попал на ТВ

Товарищи! Сегодня случилось чудо. На самом деле мне сейчас довольно трудно сложить эмоции, адреналин и нечленораздельные звуки радости во что-то адекватное, но я попробую.

Я только что узнала, что в конкурсе "Френд-лента" раздела Prodigi Компьютерры выиграла такую замечательную штучку.

Ура, товарищи.
Надеюсь, я попала только в журнал, а не на налоги.

p.s. Специально обученные люди, свяжитесь, пожалуйста, со мной по u-mail для получения моей искренней благодарности. Потому что пароль от почтового ящика я конечно же не помню

p.p.s. Товарищи, не ленимся, покупаем Компьютерру и участвуем в новых конкурсах

---

Люблю вас. Просто в очень редкой форме ©

Ни один мужчина не сделает из девушки женщину так быстро, как это может сделать очередь.
"Женщина, вас тут не стояло!", "а я вооон за той светленькой женщиной" и жалобно: "женщина, где вы?!". Я, наверно, убью их всех в тот день, когда меня назовут бабушкой. Даже если мне будет стопятьдесятлет.

Мы стоим в миграционной службе второй час. Я изучаю правила пожарной безопасности у двери ст. инспектора Козакевича, потому что все остальные стены я уже обчитала.

- Первое правило бойцовского клуба при пожаре: забаррикадировать снаружи дверь Козакевича, на приказы не реагировать, на просьбы не поддаваться, при дебоше дать правый хук в челюсть, - шепчу я на ухо своему мужчине.
Я люблю ст. инспектора Козакевича безграничной и пламенной любовью. Такое сцуко как он надо еще поискать.

Очередь за два часа странно мутирует. Очередь находится в незамысловатой рекурсии. Ты приходишь и думаешь, что впереди тебя всего пять человек. Кто-то заходит, кто-то выходит, но через два часа их все также пять. Только они уже другие, из тех, кто "тут с восьми утра стоял" и "отходили вниз за справкой".
А сбоку дежурит отдельная очередь из тех, кому "только спросить" или "всего лишь отдать квитанцию". Эту вторую очередь очень хочется запереть вместе со ст. инспектором Козакевичем в кабинете при пожаре.

Обе очереди, кроме того что переругиваются между собой и периодически пытаются найти молчащего как партизан крайнего, еще успевают поесть. Вот когда у тебя желудок к спине липнет, они как раз есть и начинают. Достают тормозок на полсумки с чесночной колбаской, полтора литра воды и жуют. А ты слюной истекаешь. Хотя нет, слюна еще час назад закончилась, ведь ты пришел в этот раз в миграционную службу без походной фляги и палатки.

А Козакевич - он вообще, наверно, хороший. В глубине души. Где-то очень глубоко.

---

Трудности перевода

Еще в самом начале нашего общения с мужчиной мы научили друг друга новым словам.
Каким именно я уже забыла, потому что они перешли в наш общий лексикон. Но два помню точно: я рассказала о тремпеле, а мужчина - что такое тормозок. И оба долго удивлялись.

---

О суевериях, конечно.

Запись №666

Когда черная кошка в пятницу 13-го перебегает вам дорогу с явным намерением разбить зеркало пустым ведром... ©

Здравствуйте, дорогие детишечки. Сейчас я расскажу вам сказочку.
В одном черном-черном городе, в черном-черном доме, в черной-черной комнате стоит черный-черный стол, на том столе стоит черный-черный гроб, а в черном-черном гробу лежит черный-черный труп: «Отдай мое сердце!» © Из главы «Современная детская мифология и школьный фольклор»

Фубля, где мой памперс.

Я вчера потеряла кольцо. Только мне сказали, что следующая запись будет с замечательным номером, как через пять минут обнаружила пропажу. Но в приметы я все-таки не верю, поэтому кольцо нашла дома под раковиной. Хотя расстроиться успела.

Так вот, о приметах и суевериях. Я не верю ни в черных кошек, ни в пустые ведра, ни в сглаз, ни в прочую лабуду. Взрослый адекватный человек должен быть чист мыслями от ереси и незамутнен рассудком. Именно поэтому я с чистыми мыслями иду кошке наперерез, чтобы эта скотинка не успела перебежать дорогу. Или кручу фигу настойчиво пялящейся на меня тетке. А незамутненный рассудок говорит "вот заразы!" соседям, идущим навстречу с пустыми мусорными ведрами. Но через пять минут я все равно об этом забываю.

Но было время, когда и я, Брут.

Самые суеверные люди, не считая старушек, - студенты. Перед экзаменом у них совершается целый ритуал. То, что надо приходить на все экзамены в одной одежде, всем известно. Ведь свитер или юбка еще с прошлого состояния аффекта пропитались твоим умным духом. А под пяткой обязательно должен быть пятак. Я вот только не знаю, что кладут при двенадцатибальной системе оценок.

А ночь накануне экзамена, когда читаешь и учишь до рассвета? Студент - человек занятой, ему больше некогда учить, кроме как в последний день. Книги по прочтению обязательно нужно положить под подушку - все, которые имеют отношение к предмету. Даже словарь Брокгауза и БСЭ. Или гражданский кодекс в двух томах и словарь афоризмов. В особо тяжелых случаях и твердых книжных углах сверху кладется две подушки, что позволяет спать сидя.
Даже если студент что-то не успел прочесть, он не волнуется: за ночь вся мудрость из книг перетечет в голову по шейному остеохондрозу, заработанному за годы сна на учебниках. А то, что на экзамене ничего не вспомнится... так в стрессовых ситуациях и не такое забывается.

Особо стойкие студенты еще отказываются от секса. Идут на экзамен практически девственниками. Главное - вера. Вера двигает горы и лечит. Но вера и религия у студентов свои, как и боги.
Некоторые, например, верят только в Бахуса. Безжалостно борются со всей алкогольной продукцией, что находится в округе. А на утро вводят преподавателя в ступор или зависть крепостью перегара. Другие верят в Шару и учат в лучшем случае один билет. Обычно тринадцатый, из-за красивого номера. А дальше молятся Шаре, и либо приходит он, либо приходит Алес. Знающие люди говорят, что Алес точь-в-точь как жопа.
В общем, каждому нужен свой божок.

Я о студенческих годах уже давно и благополучно забыла, поэтому из всех суеверий у меня осталось только "вернулся? посмотри в зеркало!". Исключительно из прагматических соображений: вдруг там юбка в колготки заправлена или только один глаз накрашен?..

---

Сначала я просто болела по типу простуда. А потом поимела неосторожность чихнуть. Этот несанкционированный чих сотрясал меня все выходные и затянулся до сейчас. Я чихала - апчхи! - на новости и на обе части Обители зла. Чихала на улице и в квартире, чихала на кухне от специй и в ванной - от порошка. Чихала на завтрак, обед - апчхи! - и на ужин. Чихала в подтверждение слов, что один Познер умнее, чем пол-интернета. Чихала - апчхи, бля! - от смеха и Жириновского, порвавшего камедиклабовцев, что малых детей. Я задолбалась чихать не меньше, чем мой мужчина желать мне доброго здравия. В те редкие моменты, что я не чихаю, я плачу горючими слезами. Даже во сне.
Господи. Апчхи! Господи, тебе что там, скучно? Господи, ответь мне честно, чем ты меня вчера таким накормил? Вот-вот, тем самым, от которого я сегодня не только чихнуть боюсь, но и уйти от дома дальше, чем на десять метров. Господи, а поприятнее лекарства от чиха ты еще не придумал? Господи! Апчхи!